Николай Кузнецов – гений конструкторской мысли

23 июня 2021 года исполняется 110 лет со дня рождения выдающегося конструктора авиационных и ракетных двигателей дважды Героя Социалистического Труда, Лауреата Ленинской премии, действительного члена Академии наук СССР, генерал-лейтенанта инженера Кузнецова Николая Дмитриевича. Благодаря творческой энергии и конструкторскому таланту этого специалиста, самолеты Дальней авиации оснащены мощными и надежными авиационными двигателями, который по сей день являются одними из лучших в мире.

     Родился будущий конструктор 23 июня 1911 г. в Актюбинске в семье рабочего. В 14 лет Николай поступил на курсы трактористов, а в 1930 г. – на моторостроительное отделение Московского авиационного техникума. Позднее он стал работать слесарем на моторостроительном заводе №24 им. М.В. Фрунзе, продолжая обучение на вечернем отделении техникума. По рекомендации первого секретаря ЦК комсомола А.В. Косарева, в 1932 г. Николай поступил на воздушно-технический факультет Военно-воздушной академии им. Н.Е. Жуковского.

     Академия в то время давала не только первоклассное образование, но и предоставляла обширные возможности самосовершенствования в самых различных областях. Николай попробовал себя в прыжках с трамплина, альпинизме (поднимался на Эльбрус), парашютизме… Здесь же он начал заниматься и техническим творчеством. Осенью 1938 г., блестяще защитив дипломный проект, Николай как круглый отличник получил по выпуску сразу капитанскую шпалу в петлицу. Более того, он был оставлен в адъюнктуре академии.

     После окончания адъюнктуры Кузнецов был назначен доцентом кафедры авиационных двигателей ВВИА им. Н.Е. Жуковского и планировал не позднее осени 1941 г. опубликовать результаты выполненных им исследований в виде монографии. Однако начавшаяся война в один миг разрушила эти планы.

     Свой первый рапорт с просьбой отправить на фронт Кузнецов подал на следующий день после нападения Германии. Ему тут же отказали. При академии развертывались курсы срочной переподготовки запасников, в том числе авиационных техников. Вскоре в лагере под Наро-Фоминском начались занятия продолжительностью по 12-15 часов в день. Всего за полторы недели очередной поток слушателей обучался устройству, правилам эксплуатации и ремонта одного из современных по тому времени авиадвигателей. Курсы функционировали до сентября, пока враг не подошел вплотную к Москве. Только 15 октября Кузнецов вместе с семьей отправился в Свердловск, куда еще в июле-августе была эвакуирована академия.

     В апреле 1942 г., после шестого рапорта, Кузнецову удалось добиться перевода в действующую армию. Он был назначен старшим инженером 239-й истребительной авиадивизии ВВС Северо-Западного фронта. Постепенно своими глубокими техническими знаниями, умением руководить людьми, Кузнецов заслужил высокий авторитет среди подчиненных. У командира дивизии полковника Г. Иванова он позаимствовал крылатую фразу: «С началом войны в русском языке слово «нельзя» заменено словом «надо». За время пребывания на фронте Николай Дмитриевич привык и к нелегкой жизни, и к самой войне, к удачам и потерям, сдружился с товарищами по оружию. Тем более неожиданным и удивительным стал вызов его в ЦК ВКП(б), поступивший в штаб дивизии в октябре 1942 г. Удрученный перспективой потерять знающего, способного старшего инженера, комдив прямо спросил Кузнецова, не писал ли тот каких-либо писем, заявлений «наверх». Сам немало изумленный происходящим, Николай Дмитриевич ответил отрицательно. От кого исходила инициатива с отзывом Кузнецова с фронта – неизвестно.

     В Москве майора Кузнецова принял секретарь ЦК ВКП(б) Г.М.Маленков, в годы войны курировавший авиационную промышленность. Тут многое прояснилось: его решили направить парторгом ЦК в конструкторское бюро В.Я. Климова. Эвакуированное в Уфу из Рыбинска в конце 1941 г., осенью 1942 г. КБ испытывало значительные трудности с доводкой новых двигателей М-106 и М-107, предназначенных для модернизированных истребителей Яковлева и бомбардировщиков Петлякова. Отсутствие прогресса с моторами жидкостного охлаждения ставило нашу авиацию в сложное положение.

     Став парторгом ЦК, Кузнецов сумел за короткое время вникнуть в технические и «гуманитарные» проблемы, накопившиеся в климовском КБ. В ходе одного из технических совещаний Николай Дмитриевич неожиданно для многих участников, не предполагавших наличия профессиональных знаний у «политработника», указал на ошибку в расчетах и предложил способ ее устранения. Затем последовал еще один подобный случай, другой… В.Я. Климов, возглавлявший КБ, постоянно поддерживал дистанцию между собой и подчиненными, но в то же время остро нуждался в высококвалифицированном помощнике. Вскоре он обратился в ЦК ВКП(б) с просьбой переназначить Кузнецова его заместителем. С Климовым «в верхах» считались, его лично знал И.В. Сталин, и вскоре Николай Дмитриевич стал замом главного конструктора. На Уфимском авиационном заводе он проработал с 1943 по 1949 год — сначала под руководством В. Я. Климова, затем, с 1 июля 1946 года, на должности главного конструктора.

     С 1949 года и до конца жизни Николай Дмитриевич Кузнецов жил и работал в Куйбышеве. Большую часть времени он проводил в посёлке Управленческий, где располагался Государственный союзный опытный завод № 2 (ныне Самарский научно-технический комплекс), который возглавил молодой конструктор.

     После войны руководство СССР перебрасывало в страну из Германии авиационную технику и специалистов, чтобы осваивать немецкие технологии. Поэтому куйбышевский завод № 145 имени Кирова переименовали в Опытный завод № 2 по разработке и производству реактивных двигателей. Основными специалистами на этом заводе были депортированные немцы, работавшие до этого на авиамоторных фирмах «Юнкерс», «БМВ» и «Аскания».

     К приезду Николая Дмитриевича в Куйбышев заводчане работали над пятью двигателями. Перед коллективом стояла задача увеличения мощности агрегатов: чем мощнее двигатель, тем большей массы самолёт он сможет поднять в воздух. Через два месяца Кузнецов принял решение оставить для доводки только один двигатель. Именно он оказался наиболее перспективным. Специалисты смогли существенно увеличить его мощность, блестяще выполнив государственные задачи.

     В 1958 году Кузнецов познакомился с Сергеем Павловичем Королёвым, который разжёг в нём интерес ещё и к ракетным двигателям. После того, как Юрий Гагарин впервые слетал в космос в 1961 году, Королёв загорелся идеей доставить советских космонавтов на Луну. Для этого ему нужен был человек, который смог бы усовершенствовать жидкостные ракетные двигатели, которые были на тот момент. Андрей Николаевич Туполев, который был тогда генеральным конструктором авиационной промышленности СССР, познакомил Королёва с Кузнецовым.  Несмотря на то, что Кузнецов ещё не был «ракетчиком», а был только «самолётчиком», Туполев рекомендовал его как человека, который с большим энтузиазмом берётся за что-то новое. И, несмотря на то, что американцы опередили нас с полётом на Луну, сотрудничество Королёва и Кузнецова было очень плодотворным и полезным для развития космической промышленности страны. Они создавали новые качественные двигатели, которыми работники космической промышленности пользуются до сих пор.

     Все, кто близко знал Кузнецова и работал с ним, отмечают его гениальную способность опережать время, заглядывать за горизонт, отмечать перспективные проекты, тем самым обеспечивать завод работой.

     Завод получал государственные заказы и финансирование вплоть до развала СССР. Двигатели, создававшиеся под руководством Кузнецова, были самыми передовыми в мире. Они стояли на советских истребителях Яковлева (Як), Лавочкина (Ла), Сухого (Су), бомбардировщиках Туполева (Ту), самолетах Ильюшина (Ил). Все дальние и стратегические бомбардировщики и ракетоносцы оснащены двигателями НК, разработки Николая Кузнецова.

     Одной из самых ярких разработок Николай Дмитриевича стал двигатель НК-93 (серия «НК» названа в честь самого конструктора Николая Кузнецова), создание которого началось в 1970-х годах. Его тогда назвали двигателем XXI века, так как он на 20 лет опережал своё время. Его строение и уникальные характеристики не удалось повторить ещё никому в мире. Под него даже до сих пор не сконструирован самолёт, поэтому НК-93 работает на земле, на газокомпрессорной станции.
      В последние годы жизни Кузнецов был председателем научного Совета по надежности АН СССР, занимался созданием и внедрением в практику проектирования различных моделей и методов конструирования. Можно сказать, что Николай Дмитриевич создал целую конструкторскую школу со своими принципами и методиками. После его ухода в 1995 году остался большой задел для новых двигателей.

     Главным личностным качеством Николая Дмитриевича было умение устанавливать деловые и дружеские отношения с подчиненными, несмотря на ранги и заслуги. Кузнецов с чрезвычайным вниманием прислушивался к чужому мнению, выстраивая и воспитывая коллектив. Личным примером он показывал, с какой самоотверженностью и погруженностью можно работать даже в сложных условиях.

     Несмотря на огромную загрузку основной работой, Николай Дмитриевич был еще и крупным государственным и общественным деятелем. В течение 30 лет он являлся депутатом Верховного Совета РСФСР и членом Президиума Верховного Совета РСФСР. Сегодня предприятие, объединившее конструкторское бюро, опытное и серийное производство, носит его имя − «Кузнецов».

  Скончался выдающийся конструктор 31 мая 1995 года. Похоронен в Москве на Кунцевском кладбище. Имя Николая Кузнецова носит не только предприятие, которому он отдал значительную часть своей жизни. Оно ярко украшает борт стратегического ракетоносца Ту-160. В Дальней авиации помнят и чтут дела и заслуги великого гражданина великой авиационной державы.